Это было в начале зимы. Мне пришло сообщение от Александра Колбасина: "Буду краток. Живу через дорогу от больницы Мечникова и каждый день хожу к хирургическому корпусу ставить машину. Вижу множество скорых, врачей в защитных костюмах, больных на ИВЛ. Материала очень много, он через дорогу". Саша предложил нам сделать историю о медиках. Он тяжело переболел COVID-19 и через скорые и реанимации захотел показать людям, что такое карантин, красная зона в больнице и насколько опасна третья волна, которая тогда начиналась.
До этого мы были знакомы шапочно. Я знала, что он CEO, сценарист и продюсер студии компьютерных игр, фотограф и оператор, до этого работал журналистом.
Весной он с камерой смог попасть в две опорные по COVID-19 больницы.
Мы всегда были на связи: пересматривали фото, высылали вопросы, слушали записанный писк генераторов, фиксировали ощущения.
В те дни, когда вся Украина оказалась в зеленой зоне, публикуем отрывки из его рассказов.
День первый
Клиническая больница скорой помощи
"Сегодня всё прошло более-менее гладко. Это тот материал, который просто так не получить. Врачи не очень охотно идут на контакт, но я понимаю, что надо туда ходить, ходить, ходить, и контакт будет. Они все были напряжены, настороженно ко мне относились. Не знают, чего от меня ждать, чего я хочу, кто я такой. Сегодня я попал на четвёртый этаж, всё забито, почти все старики, но почти все в сознании. Я был удивлён, но здесь хорошие условия.
Меня забрал Болтянский Станислав Владимирович. Это заведующий отделением анестезиологии и интенсивной терапии. Видно по нему, что это сверхчеловек... Как он разговаривает, как ходит. С ним я спустился на третий этаж, в ад. Там всё в полиэтилене, картоне, и всё пищит. Ритмично пищит медоборудование, бегут графики на экранах.
Звуки тебя обволакивают: писк, шум.
– Невесело, да? – спросил Болтянский.
– Совсем невесело.
– Шесть покойников за сутки у нас. В среднем.
Практически все люди там без сознания. Но был мужчина лет пятидесяти, он за мной глазом следил. Многие больные лежали на животе. Женщины почти все обнажённые.
Часто в обычных палатах лежат тяжёлые пациенты. Я так понимаю, они находятся там, пока для них нет места в реанимации. Этот дедушка лежал на кровати в бессознательном состоянии. К нему подошла медсестра, чтобы поправить маску. Она назвала его по имени-отчеству и сказала: "Вас снимают, помашите ручкой". Я подумал, она говорит с ним просто чтобы поддержать. Но неожиданно очень медленно он начал поднимать руку, не открывая глаз. Он попытался мне помахать.
"Самое сложное для меня – когда я не понимаю, что происходит. Да, люди живут, люди болеют, люди умирают, к сожалению, это так. Но самое плохое, проблематичное для меня, когда у меня что-то происходит, а я не могу это предсказать", – сказал мне Станислав Болтянский, для меня сверхчеловек".
День второй
11-я городская клиническая больница
"Ко мне подошла молодая девочка, у неё бабушка лежит тяжёлая, и она готова пообщаться. Сама предложила… Я в среду приеду, она ещё будет. Александра, восьмая палата, я запомнил. Эта внучка для всей палаты – фея. Она ухаживает за всеми пациентами в ней.
Реанимация в этой больнице маленькая, две комнаты. Там лежало человек шесть.
Всего я отснял три этажа. Искал какие-то ассоциации: лежит женщина, смотрит в потолок, и через гардину видна скорая.
"Самое сложное – когда вызываешь труповозку. Ощущаешь, что вроде ты и делал всё правильно, но труд насмарку, – говорит Иван Петрович Корнута, заведующий терапевтическим отделением 11-й больницы. – Пока, слава Богу, у нас ребята работают на износ с утра до вечера, даже до девяти вечера, если надо. Медицинский персонал, средний, младший. Даже разговоров нет о том, чтобы уйти". Об этом говорил и Болтянский. Ковид поднял пласт совершенно разных врачей. Одни садились в машину скорой помощи и везли больного из Кривого Рога с COVID-19 в самом начале, когда все шарахались от него. А другие боялись перевезти пациентов из одной больницы в другую.
Врачи интересно говорят. Думаю, видео получится эмоциональнее, чем фото".
День пятый
11-я городская клиническая больница
"Среда. Прошло три дня с нашей встречи с той девушкой Сашей. Я вернулся, зашёл в нужную палату, увидел, что постель убрана, подушка стоит треугольником.
– Вы хотите знать, где пациентка?
– Хочу.
– Она умерла, – сказала мне медсестра. – А ее внучка Саша больше не приходила.
Я сел и 15 минут сидел на стуле. Понял, что если человек хочет поговорить, надо найти время с ним поговорить. Особенно если это касается больниц и ковида".
Снять врачей в неформальной обстановке невозможно. Они собранные, напряженные, сконцентрированные. Ивану Петровичу звонят раз в 30-40 секунд.
"В такой "бедной" стране как США существует отдельная специальность – респираторный терапевт. Это человек, который занимается только проблемами респираторной механики и искусственной вентиляции лёгких. У нас это большой кусок нашей специальности, но очень сложный, поверьте. И когда приходится управлять этим…особенно по телефону. Управлять разными аппаратами с разным меню, разными какими-то характеристиками…это как играть в шахматы на многих досках, не видя этих шахмат", – говорит Станислав Болтянский. Мне запомнилось сравнение с шахматами.
Много говорили о вакцине. "Прививки – это из области доказательной медицины. Если положить руку на сердце, можно сказать, что медицина – очень неточная наука, вторая после богословия, вероятно. А прививки – это как раз из области доказательной медицины", – сказала ревматолог из 11-й больницы, Екатерина Эстеркина. Иван Петрович говорит, что не так важно, чем вакцинироваться, главное – вакцинироваться: "Индусы – не индусы, китайцы, корейцы, неважно… Главное провакцинироваться. Другого способа побороть эту инфекцию у нас нет".
Врачи на смене с шести утра. "Больше года я живу по такому графику, что не знаю, женат я на сегодня или нет. Бывает, заканчиваешь в два часа ночи говорить по телефону с какой-то из больниц или со своим отделением, чтобы в 6 утра… мы прекрасно знаем, что в 6:00-6:30 – сдавать отчёт", – рассказал Станислав Владимирович.
Мне тяжело провести в защитном костюме даже полдня. Болит все тело, течет пот, респиратор впивается в лицо. Когда приезжаю в одни и те же отделения через несколько дней, там меняются пациенты. Много людей умирает. Как в реанимацию попадаю, всегда мои часы пищат, что у меня пульс подскакивает. Но чем больше я там нахожусь, тем больше понимаю, что это нужное дело. Врачи хотят, чтобы больше людей задумывались о своей безопасности. Если разобраться, подвиг начинается там, где заканчивается профессионализм. И врачам хочется, чтобы героизма и подвига в их работе было как можно меньше".
Мы публикуем этот материал, когда вся Украина оказалась в зеленой зоне, чтобы каждый из нас помнил, что график врачей от этого не меняется и что впереди четвертая волна.
От нас тоже зависит, сколько жизней она унесет.
