Одно из первых впечатлений моего детства – выезды в центр города с мамой. Мы жили на окраине белорусского города Слоним, окруженного деревнями и полем, рекой и лугом, животными, растениями и деревянными домами. Хоть этот город и провинциальный, для меня его центр всегда был отдельным миром.
Деревья подстрижены по государственному стандарту. Ландшафт хоть и живой, но правильный. И среди домов, квартир и магазинов стоит памятник Ленину.
Для меня это всегда оставалось загадкой: президент правит один, а памятники Ленину в каждом городе все разные (ну и одинаковые в той же мере, так как это Ленин). Никто их не сносит (хотя сейчас не предугадаешь, что придумает "новый-старый избранник народа"). Бывает и такое, что поливают Ленина разноцветной краской (чаще – красной, под стать революции). Но никогда не было идеи выкинуть его. Скорее, есть и была идея поменять на другой памятник, соответствующей времени. Так и со всеми памятниками в Беларуси: либо это исторический факт времени (зачем его, собственно, менять?), либо это арт-объект (красиво и не портит внешний вид города).
Естественно, встречаются и не очень однозначные истории. Когда в 2013 году в Минске открыли станцию метро "Грушевка", кто-то очень находчивый решил забрать себе одну из декоративных груш, а с другой груши – металлический листочек. Видимо, чтобы композиция была завершенной.
С этим событием я бы сравнила украденное яблоко из композиции памятника "Благодарность" в музее АТО в Днепре. Да не просто яблоко – а еще и с небольшими частями пальцев девочки, которая его держала.
Казалось бы: зачем кому-то металлическая груша или яблоко? Поставить на себе в квартиру или на дачный участок, чтобы любоваться ими, жаря шашлыки? Вряд ли получится такой товар сбыть в ломбард, так как в ломбарде могут узнать его происхождение, да и не каждый захочет потом его перепродавать, зная, что легче продать бытовую технику и золотые цепочки.
Зато таким товаром сбыта в "ломбард истории" стала культура памяти – осмысление исторических событий превратилось в массовую культуру.
Она не означает искусство для каждого. Скорее это те остатки прошлого и настоящие достижения, которые выгодны людям с властью. Иными словами, если завтра чебурашка станет "пережитком советского прошлого и прямым намеком на диктаторские режимы СССР" (или как, например, Белоснежка стала символом угнетения женщин в Литве), то, поверьте мне, сделают все, чтобы не только памятники различным чебурашкам всей страны были снесены, но и сказки с его участием стали менее доступны к просмотру и чтению. (Идея с Чебурашкой когда-то возникала у прошлого министра образования Беларуси, но не нашла отклика у граждан, то есть никто не одобрил удаление из культурной памяти сказочного героя из СССР).
Это не значит, что нужно оставлять или возводить памятники, например, Сталину или Муссолини. Это значит другое – необходимо учить и понимать историю, а еще делать выводы из любых фактов прошлого.
Исторически политика государства была тесно связана с доступом к информации. Информационная повестка формировала либо перестраивала гражданское общество. А гражданское общество – это мы. Это история наших семей, история города, памятных мест, маленьких улочек и заброшенных домов.
Самыми заурядными книгами в нашем доме и в домах многих наших соседей в Беларуси были телефонная книга, большая энциклопедия животных и растений мира и краеведческая книга об истории города. У моей мамы дома есть черно-белая книга об истории Слонима, которая в свое время была зачитана до дыр. Помню, как я приходила в краеведческий музей своего города и перебивала своими уточнениями лекции, которые проводили там сотрудники. Было неловко, но почему-то мне всегда хотелось сказать своими словами то, чего никто не знал или не читал.
Так и сейчас: есть часть истории Слонима, которую я до сих пор не прочитала, часть истории моей области, которую я ещё не знаю, так как она не открыта историками.
Но самое главное – кто построил мой город? кто писал о нем рассказы, кто сочинял для него стихотворения, кто скучал и прощался с Родиной при помощи полонеза? Это и я, и многие другие жители города знают.
Так почему же Днепр, который был несколько десятилетий назад не только городом разнородной интеллигенции: инженеров и писателей, поэтов и архитекторов – но и интеллектуального рабочего класса, – не вызывает исторический интерес у людей вокруг? Почему только считанные люди знают, сколько знаменитых людей жили и живут здесь? Эти вопросы у меня периодически возникают, когда я спрашиваю прохожих о старых названиях улиц и необычных синагогах и церквях.
Возможно, вы зададите себе такой же вопрос. Ну или, например, скажете, что в городе нет ничего интересного.
Для меня же любой город, в котором я собираюсь жить, это в первую очередь интересный исторический муравейник из зданий, людей, улиц и переулков.
